[DrK]

…

Привет, а вот и я – уже настоящая. Мне пришлось действовать несколько более энергично, чем моему забитому, шокированному персонажу, оказавшемуся на роли жертвы.

Андрей – наш знакомый, автор, вдохновитель и участник многих проектов в своем родном городе, в частности проекта «Иные Игры». Я его просила сделать примерно то, что и было ими приготовлено для игроков. По правде говоря, изначально действительно планировалось взять игроков в заложники, с возможностью выбраться самостоятельно при применении некоторой смекалки и ловкости. Неужели ни у кого не возникало вопроса «почему именно я?» до, во время, после событий субботы? Ведь отбору человек было посвящено немало времени. Мы взвешивали психологические, физические качества людей, их навыки, привычки. Мы не брали людей с маленькими детьми, тех, кто работает в выходные, тех, кто склонен к немотивированной агрессии, мы не могли выбрать 12 блондинок, как не могли выбрать 12 здоровых мужиков. Мы старались выбрать такой состав, чтоб он оказался гармонично сложен по самым разным параметрам, и в то же время позволял ставить сам перед собой всякого рода проблемы – объединение, выбор поведения, возможность возникновения конфликта, варианты разрешения его, взаимопомощь, выделение лидеров и так далее. Так же, как дополнительный вариант возвращения нами предполагалась машина, которую пришлось бы собрать прямо на месте – однако этот вариант провалился, и слишком поздно, что мы успели придумать ему достойную замену.

Кстати, если уж говорить о возвращении, мы всерьез предполагали, что за автобусом поедет экипаж сопровождения, и не один. Даже думали, как это предотвратить, но сообразили, что так даже будет лучше – лишний способ вернуться. Мы предполагали, что у игроков будет с собой GPS-маячок, что за ними рванут при первой возможности товарищи – и беспокоились только за их здоровье, ведь 1200 километров за раз – не шутка, особенно по такой дороге и при такой погоде. Кадуй нам казался слишком цивилизованным и недостаточно глухим местом – поезда, автобусы, трасса – то есть даже вот это смоделированное испытание «попробуй доберись» лишается своей остроты, так как даже без документов и денег уехать куда либо оборачивается задачей достаточно легкой и непринужденной. Как говорится, когда кажется, бросай курить. И да, мы намеренно создали такую ситуацию.

Идея с заложниками была нами оставлена, так как наш консультант по юридическим вопросам и наш хороший друг, Александра Вишневская, дипломированный юрист, окончившая юрфак СПбГУ и даже сыгравшая пару игр проекта Dead-line, обладала именно тем критическим взглядом, который нам и требовался. Саша выслушала нас и сказала, что мы веселые ребята, но она не сможет навещать нас в тюрьме так часто, как бы нам этого хотелось. Потому что если бы хоть кто-то из игроков в Питере написал бы заявление в милицию о пропаже людей, а кто-то из «заложников» разозлился, напугался или просто не подумал бы, то когда милиция поинтересовалась бы у него о его уикенде (а она поинтересовалась бы, когда они бы нашлись, так или иначе), ему было бы достаточно просто сказать «да, меня заперли». Даже если б претензий не было, мы могли бы попасть под статью «незаконное лишение свободы». Еще и по предварительному сговору, да еще группы лиц, группой лиц, а не дай бог там бы оказались еще и несовершеннолетние, беременные и прочие несчастные категории лиц… Даже думать страшно об этих удивительных формулировках Уголовного Кодекса. Стало совсем не смешно.

Так что мы решили, что будет достаточно просто лишить игроков связи до позднего вечера, и в Питере смогут думать, что позволит им их фантазия – хоть что их держит в подвале группа несовершеннолетних беременных по предварительному сговору лиц…

С Андреем мы договорились, что мы прибудем к 8 утра, они готовили объекты ночью накануне. По дороге мы с водителем автобуса несколько раз останавливались специально, чтобы потянуть время, и поэтому прибыли ювелирно к 8:00. Там отправили игроков на хлебозавод, забрав у них телефоны, фонари и все остальные шмотки. Пока они ходили по недострою, я расспросила Андрея про готовящиеся испытания немного более детально и увидела, что их будет недостаточно для развлечения Дедлайнеров целый день. Мы уехали с Мишей к вокзалу, где он договаривался с таксистами, а мы стали думать над растягиванием удовольствия для игроков. Помимо этого мне необходимо было написать сообщение Большого Босса, которое немного проясняло общую картину происходящего последнюю неделю, и ненавязчиво подбросить игрокам кое-какие деньги – как раз столько, чтоб 10 человек могли уехать до Тихвина на поезде, откуда их могут забрать их товарищи, благо все равно по игре будут там недалеко (370 * 10 = еще на пиво хватит каждому).

«Без бумажки ты – букашка». То, что люди-экстремалы могут быть абсолютно без денег и избегать автостопа по религиозным причинам - допустить можно. Сюрпризом было то, что люди-экстремалы экстремальны настолько, что игнорируют любые документы, удостоверяющие личность, отправляясь не в магазин за хлебом, а в неизвестном направлении, ничего не зная о том, насколько они туда едут и как будут возвращаться, на игру от известных своей жесткостью организаторов; и сами за месяц воют и кричат, что будет жесть.

А вот то, что «организаторы должны позаботиться» - шаблон, который так же испытанием «доберись до дома» хотелось искоренить. Если игрокам при выходе из дома на игру мама поправляет шарфик и дает наставления, а вы ей говорите «мама, да там организаторы, они позаботятся» - в следующий раз все-таки послушайте маму. Вот она действительно позаботится и расскажет вам, как надо заботиться о себе самим. Распространение этого вируса беспомощности обеспечил укоренившийся принцип строго ограничивать варианты действий игроков из игры в игру, а мы предоставили в этом смысле полную свободу. Получилось, как с крепостным правом – все хотят свободы, а получив, не знают, как без барина быть-то.

Записку и вещи мы собирались положить в том же хлебозаводе в Кадуе, куда игроки должны были вернуться после блужданий в деревнях Нижние, Уйта и так далее. Неожиданно для нас ребята справились со своими задачами очень быстро, и Андрей, наблюдавший за их перемещением, позвонил с этой новостью мне. Также он мне рассказал про то, что, несмотря на внятные инструкции, телефоны сдали не все.

Нужно было срочно класть всё на свои места. С этой задачей мы справились быстро, поймав машину. Чтоб не столкнуться с игроками нос в нос, мы бросились напрямую через дорогу, и там, пробравшись сквозь кусты, осели на берегу пожарного водоема. Но вскоре пришлось остервенело ползти по крапиве, канавам и кустам вдоль дороги, чтобы встретиться с Андреем. Было очень глупо, но альтернтив не было никаких – мы встали по разные стороны хлебозавода, и уже не могли показаться на дороге, где могли в любую минуту показаться игроки, а стоило им нас увидеть – и вся, абсолютно вся идея катилась к чертям собачьим, весело и глумливо похрюкивая. Мы прижимались к земле на каждом звуке мотора, и было и грустно и смешно, что приходится испытывать реальный страх перед нереальными вещами.

Тут настало время для Юлиного выхода. Она успела на вокзал довольно поздно, и для толковых объяснений надо было отказаться от поезда. Она была отправлена к игрокам как дополнительный источник информации «для тех, кто не понял». Ее задача была донести, что я пропала, что я возможно в беде. Это – очередной вопрос. Что будут делать люди? Я не была ничьим близким другом, но тем не менее не была случайным, никак не связанным с ними и совершенно не знакомым человеком. И я пропала, а как вскоре выяснилось – меня похитили.

Щекотливость ситуации состояла в том, что людям предоставлялась полная свобода не только в том, что делать, но и во что верить. И люди верили в игру. Но веря в игру, они в нее не играли – неужели от того, что так боялись выглядеть глупо и смешно? С этой моделью можно было играть до упаду – как и со всеми, которые мы предлагали.

Как никто за неделю до этого не потрудился ни проследить, ни расспросить ни одного из членов ячейки, так никто не попробовал записать номер машины череповецких ребят (никому не знакомых), куда-то поехать. Интересно, а многие из этих людей написали в своем резюме в графе «о себе» - «инициативный»? Сидеть и ждать, «что скажут орги», видимо, заставлял страх сделать самим что-то не так, что-то упустить. Но ведь все были убеждены, что это игра – так чего бояться в игровой модели? Проиграть корову? 10 баллов в рейтинг? А вышло все так, что людям, по большому счету, все равно. Мы с ребятами уехали в Череповец, где ждали условного сигнала — звонка из Питера. При получении его я вновь вставила свою старую сим-карту, которую меняла на никому не известную на время «похищения», и позвонила Юле, и, заикаясь, объяснила, что со мной произошло. Мне надо было донести еще один кусок картинки сюжета до игроков — акцентировать внимание на том, что над всем этим стоит некий один человек, Большой Босс, который рулит группировками и в Питере, и в Череповце, что ему нужен Дима, и что он его нашел — и теперь надо заниматься этим. Более того, я постаралась убедить ехать участников ПМ обратно в Питер, потому что вся каша уже должна была разворачиваться там, а им еще нужно было придумать, как добираться (хотя они сказали, что вроде как и “Газель” у них уже есть). Я же собиралась ехать на поезде в 22:00, а до этого решительно ничего не делать, пить чай и пытаться сбить температуру, а мой персонаж — метаться по городу в отчаянии, что пропал Дима.

Я встретила неожиданное упорство со стороны игроков. Насколько они плевали на пропажу меня в самом начале, настолько они вдруг прониклись моей историей и состоянием и заявили, что без меня никуда не поедут, и, если нужно, приедут за мной. Признаться, я была тронута. Правда. Подумала, что неплохо отыграла шок и истерику, и что человечество все-таки может на что-то надеяться. Ну или по крайней мере какая-то его часть. И если бы все было так, то нас бы, конечно побили за провокацию таких сильных чувств, которыми тяжело бросаться, но мы были бы горды, что такое явление имеет место быть среди людей.

Я с жалостью подумала о поезде, с верхней боковой полкой, где можно было бы наконец немножко забыться, и поймала такси, чтобы доехать до ребят, где, я знала — придется отыгрывать до конца.

…я поняла, что ошибалась насчет мотивов игроков буквально через 10 минут. Во-первых, настроение было скорее скучающее и расслабленное, во-вторых, я услышала откровенную, честную фразу, когда сказала, что могли бы уже давно ехать без меня: «Нам сказали без тебя не ехать». А по телефону я почти повелась, уж не знаю, кто там со мной говорил.

Мы просидели в Кадуе еще два часа. Я не могла энергично истерить — неправдоподобно и глупо; а развивать бурную деятельность значило все сделать за игроков, да и окончательно для них выйти из образа жертвы, в котором я прочно и засела — настолько, что игроки твердо решили, что это игра, а я — просто тоже «пешка», и со мной, так же, как и с игроками, играют мои товарищи-организаторы. Так что мой персонаж вяло склонял их к тому, что здесь уже точно нечего ловить, периодически еще пингуя в их сознании легенду о пропаже Димы. Кстати, на этом мне еще часто махали рукой: «Ну, ДрК уж справится, он себя в обиду не даст». Правда? Подумайте, хотя бы о самих себе, хотя бы ради себя.

Когда у “Газели” сломался бензонасос, на самом деле, “по жизни”, в 60 км от Петербурга, все прошло так, как надо. Приехали экипажи, привезли новую запчасть, забрали людей. Никто не думал, игра это или нет, потому что ситуация был абсолютно бытовая, и было все ясно и просто, что и как делать. И дай нам, Господи, такой же жизни, потому что только там мы знаем, как ею пользоваться.

Любые выводы и оценки носят субъективный характер, и являются, по сути, провокацией на самостоятельные размышления. Мы предложили пройти по коньку двускатной крыши высокого дома, где один скат был игрой, а другой — жизнью. Те, кто предпочли идти где-то у края игры, мало того, что имели больше шансов соскользнуть вниз, но еще и не увидели ничего по другую сторону…